Очевидно, что под “сферой разума” каждый человек может подразумевать что-то свое, личное, так как понятие “разум” весьма абстрактно. Выяснению того, что такое “разум” или “Разум” было посвящено множество научных, философских и богословских трудов в течение всей известной истории развития нашей цивилизации. Но даже в настоящее время нет в достаточной степени четкой и общепринятой трактовки этого слова. Например, в философском словаре 1997 года издания находим: “Разум - способность человеческого духа, направленная не только на причинное, дискурсивное познание (как рассудок), но и на познание ценностей, на универсальную связь вещей и всех явлений и на целесообразную деятельность внутри этой связи” [1]. Почти понятно, за исключением того, что предварительно необходимо выяснить, что означает: “человеческий дух”, “рассудок”, “познание ценностей”, “универсальная связь”, “целесообразная деятельность”. Естественно, что в различных словарях можно найти толкование и этих понятий, но, в конце концов, мы придем к “словарному зацикливанию”, так как одно, интересующее нас понятие будет определяться через другое.

Рассмотрим, что понимал В.И. Вернадский под сферой разума. Он определил ноосферу с помощью двух дополнительных понятий: “живое вещество” и “биосфера”. В “живое вещество” Вернадский включил все отдельные элементы на поверхности Земли, обладающие признаками жизни. Вообще говоря, также непростой задачей является установление “признаков жизни”. В таких случаях обычно определение объекта вводят с помощью перечисления всех составляющих элементов этого объекта, в данном случае - перечисление всех видов бактерий, микробов, животных, растений и т.д. Примерно, таким образом, и поступил Вернадский. “Живое вещество” - это “... эмпирическое обобщение всем известных и легко и точно наблюдаемых ... бесспорных фактов” [2].

Термин “биосфера” был введен в XIX веке Ламарком и Зюссом. Вернадский наполнил это понятие новым содержанием. Он предположил, что биосфера представляет собой почти непрерывную, тонкую оболочку на поверхности Земли (толщиной несколько километров), в которой сосредоточено все живое вещество. Он, в частности, пишет: “... ни один живой организм в свободном состоянии на Земле не находится. Все эти организмы неразрывно и непрерывно связаны, прежде всего, питанием и дыханием, с окружающей их материально-энергетической средой”[2]. Далее Вернадский постулирует, что: эволюционный процесс присущ только живому веществу, в косном (неживом) веществе нашей планеты нет его проявлений”. До появления человека на Земле биосфера менялась в результате эволюции, но оставалась биосферой в рамках трактовки Вернадского. С появлением человека как разумной составляющей живого вещества, с точки зрения Вернадского, внутри биосферы начинает зарождаться качественно новая область - “новое геологическое явление на нашей планете”. “Человечество, взятое в целом, становится мощной геологической силой. И перед ним, перед его мыслью и трудом, становится вопрос о перестройке биосферы в интересах свободно мыслящего человечества как единого целого. Это новое состояние биосферы, к которому мы, не замечая этого, приближаемся, и есть ноосфера. Ноосфера - последнее из многих состояний эволюции биосферы в геологической истории - состояние наших дней”. Фактически, это означает, что к ноосфере в каждый конкретный момент времени переходит та часть природы, которую выводит человек из естественного эволюционного процесса, причем способ этого перевода человек не всегда осознает.

При рассмотрении ноосферы по Вернадскому в наше время создается ощущение чего-то недосказанного, возникают сомнения в верности его аппроксимаций в будущее. Действительно, он пишет [2]: “Стоя на эмпирической почве, я оставил в стороне, сколько был в состоянии, всякие философские искания и старался опираться только на точно установленные научные и эмпирические факты и обобщения, изредка допуская рабочие научные гипотезы”. Такой подход в современной науке считается приемлемым для установления интерполяционных законов внутри четко ограниченной области исследований, но никак не для аппроксимации выводов вне этой области. Также Вернадский себя спрашивает[2]: “...мысль не есть форма энергии. Как же может она изменять материальные процессы?”. И сам же отвечает на этот вопрос: “...в науке (по всей видимости, имеются в виду эмпирические научные подходы) мы можем знать только, как произошло что-нибудь, а не почему и для чего”.

Тем не менее, базируясь на этих принципах, Вернадский полон оптимизма и уверен, что “будущее нам рисуется как сказочные мечтания” и именно благодаря тому, что, не зная “почему” и “для чего”, человек будет все же преобразовывать биосферу в ноосферу. То есть, не приспосабливаться к естественным законам природы, многие из которых еще ему не известны, а просто выводить по частям живое вещество из естественного эволюционного процесса способом, который сочтет для себя наиболее удобным.

Претендуя на установление граничных условий по времени в своей модели от “плюс-минус” бесконечности, по крайней мере, в пределах времени существования нашей планеты, В.И. Вернадский неоправданно игнорирует некоторые философские проблемы, для решения которых у него нет достаточной эмпирической информации. Это, например, такие вопросы:

• как проходил процесс зарождения биосферы на Земле (случайно, закономерно, или в результате внешнего воздействия);
• так как за бесконечно большое время всё, что сделает человек, в конце концов, превратится в отходы его жизнедеятельности (без конкретных граничных условий ноосфера Вернадского - вселенская свалка мусора), то нет ли у человека каких-то других дополнительных функций на земле (извечный вопрос - кто “питается” человеком или что питает собой человек);
• если наша цивилизация существует всего несколько десятков тысяч лет и почти заканчивает преобразование биосферы в ноосферу, то, чем будет заниматься и как будет выглядеть цивилизация существующая, скажем, миллиард лет (проблема оценки монотонно - возрастающих функций на бесконечности);
• если граничные условия на минус бесконечности существуют, то есть было “начало”, то следует ли вводить граничные условия в положительном направлении, (“конец света”, “апокалипсис”, “зона бифуркации” и т.п.);
• если искусственное превращение биосферы в ноосферу Вернадского будет приводить к выравниванию свойств биосферы, то какие отклонения от нормального закона распределения свойств допустимы в природе, с точки зрения сохранения её устойчивости.

В современной классической науке введение новых сущностей, например, квант действия, теория относительности, дуализм элементарных частиц, электронно-позитронный вакуум, расширяющаяся Вселенная и т.д., явление достаточно редкое. Как правило, мировое признание этой сущности завершается вручением ее автору Нобелевской Премии. Поэтому трудно ожидать, что в одной научной работе вводится более одной новой сущности.

С этой точки зрения можно считать, что понятия “живое вещество” и “биосфера” приняты мировой наукой как новые сущности. Однако, понятие “ноосфера” вызывает до сих пор споры в научных кругах.

Что же представляет собой ноосфера и природа в целом на рубеже двух веков. Истощение запасов полезных ископаемых, нехватка пресной воды, кислотные дожди, парниковый эффект, утончение озонового слоя, загрязнение токсичными веществами, уменьшение площади лесов, загрязнение нефтепродуктами мирового океана, увеличение объема радиоактивных отходов ядерной промышленности, резкое уменьшение площади Аральского моря, загрязнение Финского залива, ухудшение плодородия земель в низовьях Нила, увеличение площади пустынь - это далеко не полный перечень прямого воздействия человека на природу. Возможно, как следствие перечисленных выше явлений: повышение сейсмичности, увеличение числа наводнений, оползни и провалы почвы в неожиданных местах, увеличение числа техногенных аварий, новые болезни (СПИД, губчатый энцефалит) и сюда даже иногда относят тенденцию к увеличению терроризма по национальным и религиозным причинам. В начале 1990 года в Москве состоялся “Глобальный форум по окружающей среде и развитию в целях выживания”. В частности на этом форуме было зачитано письмо российского биолога Б.Н. Веприцева (он не смог сам выступить на форуме, ввиду тяжелой болезни), в котором он сформулировал опасения ученых по поводу ухудшения экологической ситуации: “Проблема, которая стоит перед нами, превосходит по важности все мыслимые проблемы, стоявшие перед человечеством. Чудо природы, чудо космической эволюции, чудо Земли с ее водой, зелеными силуэтами листьев, невероятной красоты животными и даже люди стоят на границе уничтожения. Это кажется понимают многие из могучих мира сего, а не только зоологи и ботаники, люди живущие в мире природы и питающиеся ее плодами. Здесь нет вопроса, накормим ли мы страждущее человечество, вырубив леса и распахав остатки земли и опустошив океанские глубины. Человечество, как расширяющийся газ, оно не хочет знать ограничений могучему инстинкту сохранения жизни и освоения пространства. Мы уже дошли до последней черты”.

В настоящее время эти проблемы вызывают беспокойство не только ученых, но и правительств многих стран. В 1992 году в Рио-де-Жанейро состоялась международная конференция по устойчивому развитию (sustainable development) цивилизации. В июне 1997 года те же вопросы были уже вынесены на специальную 19-ую сессию ООН. К сожалению, в средствах массовой информации работа 19-ой сессии ООН практически не освещалась. Однако, даже по отрывочным сведениям можно предположить, что экологическая ситуация далеко не соответствует оптимизму В.И. Вернадского.

По мнению С.В. Покровского [4], перевод на русский язык слова “sustainabl” не совсем точный. Речь идет не о сохранении темпов устойчивого развития, а поддержании, хотя бы ситуации на прежнем уровне, так как основному значению глагола “sustain” в русском языке соответствует глагол “поддерживать”. (Интересно отметить, что на русский язык “sustain” можно также перевести и как “понести”, например, поражение). С.В. Покровский в [4] формулирует определение ноосферы в соответствие с сегодняшней ситуацией: “ноосфера - это сфера разума, как часть биосферы, в которой разум человека должен контролировать мощь своего воздействия на природу”. То есть речь уже идет не о преобразовании биосферы в ноосферу, а об экологической безопасности цивилизации от действия людей. Создается даже впечатление, что в определении Вернадским ноосферы, как последней стадии биосферы, имеется некоторый зловещий оттенок.

Конечно, можно предположить, что специалисты, занимающиеся вопросами экологии, умышленно “сгущают краски” для того чтобы обеспечить себя достаточным финансированием. Например, подобная ситуация наблюдалась при обсуждении вопроса о “повороте северных рек”. Однако имеются и количественные оценки, которые показывают, что проблема действительно существует. Например, индекс антропогенной нагрузки [4] (отношение суммарной удельной мощности биопотребления и энергопотребления отдельной страны на квадратный километр площади к средней удельной мощности биопотребления и энергопотребления во всех странах) в развитых странах уже более 10 ( в России - 1). Считается [4], что для устойчивости биосферы энергетическая нагрузка на квадратный километр поверхности не должна превышать - 100 Квт. В некоторых развитых странах (Германия, Япония) эта величина уже в настоящее время превышена более чем в 20 раз. ( В России в 1,3 раза). Такое превышение только в Германии и Японии не является катастрофичным в целом для всей цивилизации, но это также означает, что все население Земли, с учетом его роста в обозримом будущем, не сможет жить при условиях жизни характерных для Германии или Японии.

В.И. Вернадский не был профессиональным физиком, поэтому он не рассматривал в своих прогнозах достаточно серьезно энергетические проблемы. Так же поверхностно он подходил к влиянию научно-технического прогресса на экологию.

В 1968 году [5] А.Д. Сахаров прогнозирует развитие науки к 2000 году с большим оптимизмом. Согласно его прогнозам мы в 1997 году должны уже видеть вокруг нас следующие достижения:

1. Синтетическая пища.

2. Управление живой природой (биохимическое управление ростом, обменом веществ, наследственностью, старением, восстановительная хирургия, контроль над психическими процессами).

3. Использование ядерных взрывов в научных и технических целях.

4. Ракеты с ядерными и термоядерными двигателями.

5. Использование ядерных взрывов для управления погодой.

6. Всемирное развитие ускорительной техники как основного средства познания для уточнения представлений о пространстве и причинности.

7. Фантастические мощности вычислительной техники (плотности памяти приближается к плотности памяти человеческого мозга, а быстродействие ЭВМ превзойдет быстродействие мозга).

8. К 2000 году будут освоены многие из планет, лун и астероидов солнечной системы.

9. На базе твердо установленных в первой половине 20-го века основных идей квантовой механики и статистики (новые сущности не вводятся) будут реализованы:

• сверхпроводимость при комнатной температуре;
• управляемая термоядерная реакция;
• использование сверхмощных лазеров в науке и технике;
• создание искусственных больших молекул, производящие и превосходящие функции живых организмов;
• разработка методов энергетически - экономного получения и хранения антивещества;
• активное вмешательство в геофизические и астрофизические процессы.

В работе 1974 года [6] А.Д. Сахаров уже отмечает некоторые отрицательные моменты в развитии цивилизации:

• рост населения Земли;
• истощение природных ресурсов (нефти, природное плодородие почв, запасов чистой воды);
• серьезные нарушения природного равновесия и среды обитания человека.

• конвергенция социализма и капитализма;
• создание действительного мирового правительства в лице ООН и ЮНЕСКО;
• расширение прав личности.

Совсем иные мотивы можно заметить в выступлении А.Д. Сахарова на общем собрании АН в 1988 г.[7]. Он бьет тревогу, причем, во многом противореча своему прогнозированию о необходимости активного управления живой природы и вмешательства в геофизические процессы:

• необходимо прекратить все работы, связанные так или иначе с поворотом северных рек;
• необходимо прекратить строительство дамбы в Финском заливе;
• необходимо закрыть строительство наземных АЭС (в том числе, естественно, и использование ядерной энергии на транспорте);
• необходимо провести исследования по выяснению меры ущерба, нанесенного генетическому фонду человечества химизацией современной жизни и радиацией.

По всей видимости, научно-технический прогресс, в первую очередь, подчиняется текущим экономическим требованиям, а не мечтам о счастливом будущем человечества. Попытка кого -бы то ни было, даже Мирового Правительства, жестким образом изменить эти тенденции будет, вообще говоря, противоречить принципам свободы отдельной личности, например, если эта личность надеется получить экономическую выгоду от ускорения процесса преобразования биосферы в ноосферу.

Таким образом, на основе сущностей первой половины 20-ого века в фундаментальных науках и технике не представляется возможным увидеть выход из современных экологических и энергетических проблем только лишь за счет научно-технического прогресса, то есть, как результат “индустриальной революции”.

Своеобразным рубежом для переосмысления большинством людей научно-технического прогресса из безусловного блага, обеспечивающего бесконечное положительное развитие цивилизации, во временное, хотя и отрицательное, но необходимое явление, были 80-е годы. Поводом к этому послужила авария на Чернобыльской АЭС и взрыв американского Шатла. Даже многие простые люди, далекие от науки и техники, вдруг осознали, что ученые не владеют ситуацией в познании мира, в такой степени, как это представлялось ранее. Люди стали смотреть по сторонам и “вдруг” увидели, что экологическая ситуация в мире медленно, но постоянно ухудшается.

Какие же резервы у нас есть, чтобы предусмотреть неблагоприятное развитие процесса перехода от биосферы к ноосфере и избежать еще больших потрясений.
 

Считается, что человечество пережило сначала “аграрную революцию”, затем “индустриальную” и в настоящее время живет в период “информационной революции”. Слово “информация” и производные от него являются в настоящее время, по всей видимости, наиболее часто встречаемыми в научной литературе, причем не только в контексте бурного развития вычислительной техники. Многие ученые считают, что выход из создавшейся экологической ситуации можно найти именно за счет более полного осмысления понятия “информация”, вплоть до нахождения материальной основы существования информации, как таковой, (не на традиционных бумажных и магнитных носителях) независимо от воли человека. В этом случае речь идет о возможном существовании, так называемого “информационного поля”. Основная проблема здесь сводится к обнаружению материального или энергетического носителя этого поля. Если такой носитель будет найден, то тогда, не опасаясь Бритвы Оккама, новая сущность войдет в классическую науку на вполне законных правах не нарушая стройности других научных направлений.

К сожалению, в настоящее время носитель “информационного поля” не обнаружен. До сих пор не найден также и носитель гравитационного поля, однако, это не мешает ученым считать его состоявшейся “сущностью” и углублять исследования в этом направлении. Некоторые ученые даже полагают, что носители “информационного” и гравитационного полей имеют общие корни. Несмотря на отсутствие носителя, многие ученые достаточно плодотворно работают над проблемой осмысления понятия “информация”. Например, обращают на себя внимание работы российского ученого Ю.М. Горского. Перечислим только некоторые названия его последних работ: “Жизнь и смерть цивилизации (модель, прогноз, роль интеллекта и информации)” 1994 г.; “Новая опасность для человечества - экологический СПИД”, 1995 г.; “Информационная трактовка единства и борьбы противоположностей”, 1995 г.; “Развитие глобальной экологической катастрофы и новые проблемы энергетики”, 1996 г.

Он рассматривает информацию как атрибут материи и считает, что она является составной частью любого объекта, в том числе и неживого, наравне с веществом и энергией. В его работах вводятся новые понятия (информационная сила, информационное пространство, информационное время и т.п.) на основе которых формулируются выводы и рекомендации каким образом можно избежать тех трудностей, которые ожидают человечество в будущем. Например, в работе [8] предлагается осуществить переход к “информационной цивилизации” за счет выполнения следующих мероприятий:

-резко увеличить количество циркулирующей информации за счет сжатия информационного пространства и увеличения его информационного наполнения;

-резко повысить полезность циркулирующей информации для целей выживания человека и его дальнейшего устойчивого развития;

-обеспечить в достаточных количествах преобразование информации в вещество и энергию...

К сожалению, пока из большинства подобных работ, каждому отдельному человеку очень трудно извлечь конкретные рекомендации, каким образом именно он сможет помочь своей цивилизации выжить.

Мировая академическая наука и конкретно профессиональные экологи также не используют пока понятие “информация” шире, чем его тривиальный смысл: результаты мониторинга земной поверхности, список вредных веществ и их допустимые концентрации, периоды полураспада радиоактивных изотопов, результаты обработки статистики по патологиям у людей и других представителей биосферы в результате вредных воздействий и т.п. По всей видимости, понятие “информационное поле” в большей степени является философским термином, пока не обнаружен его носитель.

Вообще говоря, понятие “информационное поле” является не совсем новым, еще в древнеиндийской философии рассматривалась некая материальная среда - акама [1], как хранилище всеобщей информации, которое напрямую не было связано с религиозными догмами. Естественно, что и во многих религиозных учениях (буддизм, частично ислам) божественную суть можно сопоставить с идеями о “информационном поле”. В христианстве такая взаимосвязь более скрыта, но ее можно найти, например, в работах П.А. Флоренского.

П.А. Флоренский был не только известным богословом, но и не менее известным философом, физиком, математиком. Он также проявил большой интерес к работам В.И. Вернадского, связанным с понятием ноосфера. В письме В.И. Вернадскому [9] он предложил “мысль о существовании в биосфере или, может быть, на биосфере того, что можно было бы назвать пневматосферой (греч. pneuma - дыхание, горение эфира [1]), т.е. о существовании особой части вещества, вовлеченной в круговорот культуры или, точнее, круговорот духа. Не сводимость этого круговорота к общему круговороту жизни едва ли может подлежать сомнению. Но есть много данных, правда, еще недостаточно оформленных, намекающих на особую стойкость вещественных образований, проработанных духом, например, предметов искусства. Это заставляет подозревать существование и соответственной особой сферы вещества в космосе...”

Рассмотрим более внимательно предположение Флоренского, тем более что его высокая эрудиция и большой кругозор в настоящее время не подвергаются сомнению. Причем многие его работы носят обзорный характер, в них рассмотрены взгляды древнейшей философии, мифологии и религии. Его концепции можно рассматривать, в некоторой степени, как результат “статистической обработки” достаточно представительной выборки идей мыслителей нашей цивилизации от глубокой древности до конца 30-х годов 20-го века.

Однако, ничего странного в этом нет, потому что учение И. Канта об антиномиях (противоречиях) наравне со статистической обработкой исторического материала и совмещением в своих работах науки и религии являются тремя основными направляющими в творчестве Флоренского.

Многие критики работ П.А. Флоренского отмечают смешивание им религиозных и научных понятий. Однако, некоторые, как например В.В. Зеньковский [10], отмечают обратное: “Как нельзя смешать масло и воду, так не сливается вера и знание у Флоренского, а только “знание” постоянно иллюстрируется данными веры, стилизуется под церковь”. По всей видимости, такое различие в оценках связано с тем, что выйдя в своих исследованиях “Разума” как сущности за передний край науки, за которым уходя на бесконечность простирается только “Вера”, Флоренский не видит ни в науке, ни в религии достаточного числа точек опоры для выбора удовлетворительного соотношения между понятиями “рассудок”, “Разум”, “Истина”. В частности он пишет [11]: “Я покидаю край бездны и твердым шагом взбегаю на мост, который, быть может, провалится подо мною... Требование достоверности я вручаю в руки самой Истине. Ради нее я отказываюсь от доказательств”.

В представлении Флоренского каждый человек имеет возможность мыслить и познавать мир с помощью своего “рассудка” (иногда он употребляет в качестве эквивалента “рассудку” слово “разум”, но с маленькой буквы). “Разум” с большой буквы, с его точки зрения, нечто внешнее по отношению к человеку и в нем могут содержаться “Истины” отторгнутые от всех людей живущих в данный момент. При этом “Разум” есть элемент, присущий, как минимум, всей нашей планете, а соответствующий набор Истин мог сформироваться в нем как результат разумной деятельности в том числе и всех людей когда-либо живших на ней. Флоренский предлагает [12] для “общения” с Разумом использовать термин не “познание”, а “припоминание” (такая подмена терминов позаимствована Флоренским у Платона). Это его предположение, по всей видимости, перекликается с учением древних стоиков, в частности, с их понятием “апокатастес” (исходя из принципов неприложности законов управляющих миром, стоики пастулировали тождественность и идентичность сменяющих друг друга цивилизаций [1].

Однако, опираясь на статистические подходы, Флоренский не мог согласиться с фатализмом стоиков и их тезисом о движении человечества по кругу. Это движение у него представляется скорее в виде спирали. Поэтому проблема постижения Истины у него сводится к вопросу о соотношении в процессе познания доли “рассудка” и “Разума”. Иными словами, на сколько процентов познание человеком конкретной истины подчиняется собственной воли и управляется рассудком и какая часть воспринимается им от Разума в виде интуитивных “припоминаний”.

Важное место в работах П.А. Флоренского занимает поиск инструмента познания в условиях разделения самого познания на две составляющие. Он считает вслед за И.Кантом, что рассудок отдельного человека противоречив по своей природе, т.е. антиномичен, и не может сам по себе познать Истину, например, такого масштаба, как способ обеспечения экологической безопасности человечества.

Если рассмотреть два утверждения: “наиболее непостижимая вещь в мире заключается в том, что мир постижим” и “кто бы мог подумать, что мы будем так много знать и так мало понимать”, то можно отметить, что каждое из этих утверждений несет в себе оттенок антиномии. Но если учесть, что оба высказывания принадлежат одному и тому же человеку (А. Эйнштейну), то можно уже сказать об антиномичности его рассудка. Если рассмотреть большое число работ В.И. Вернадского, то мы придем к выводу об антиномичности и его рассудка. В частности, если рассмотреть шире наследие В.И. Вернадского, а не только его завершающую и обобщающую работу о ноосфере [2], то можно даже сказать, что его позиция в этом вопросе намного ближе к позиции П.А. Флоренского, чем это следует из работы [2]. Также примером антиномичности мышления А.Д. Сахарова может служить трансформация его взглядов на роль научно-технического прогресса в экологической безопасности.

П.А. Флоренский полагает [11], что если “Истина находится вне области твердых научных знаний, то и сама Истина есть антиномия”; “чем ближе к Богу, тем отчетливее противоречия”. Поэтому он делает вывод, что для постижения Истины “нам необходима формальная логика теории антиномий.” Если такая логика будет разработана, то на основе некоторого статистического метода (например, современный метод Монте-Карло) можно будет достичь “целокупного единства” рассудков всех людей для достижения “разумной истины”. (Количественная оценка “разумности” и критерий сходимости к Истине могут определяться величиной статистической выборки и соответствующим методом оценки статистической погрешности). В этом смысле, можно сказать, что все правы: и ученые, и философы, и богословы различных концессий, и каждый человек в отдельности. Необходимо искать не компромисс, а с помощью статистики и логики антиномий “вычислять” разумную истину.

Флоренский постулирует, что абсолютную Истину познать невозможно [13]. Она может выглядеть лишь как предел, к которому может стремиться разумная истина: “Абсолютность, законченность, бесконечность - это отражение в опыте собственного стремления разума (рассудка), его неудовлетворенности конечным и условным. Это стремление разума и есть та самая функция его, в силу которой возможно прогрессивное движение науки. Эта та - если угодно - бесконечная функции разума и есть истинный двигатель науки; но она же, вечно понуждая науку вперед, понуждает вперед и лженауку, метафизику. Растя хлеб, она неизбежно растит и плевны”. Флоренский допускает существование и всех “псевдо-квази-пара наук”, вплоть до мистики и серьезное отношение к мифологии. Главное, с его точки зрения, чтобы при этом использовались логика антиномий.

Таким образом П.А. Флоренский во многих своих работах фактически изучал в современной терминологии “информационное поле”, одновременно как филосовскую, религиозную и метафизическую сущность, назвав ее в письме к В.И. Вернадскому “пневматосферой”.

К сожалению работы П.А. Флоренского в прямую не приближают нас к решению вопроса о носителе информационного поля. Можно только отметить направления научных исследований Флоренского, которые могли быть связаны, в той или иной степени, с подходами к решению этой задачи. Спектр его научных интересов был достаточно широк. От математических проблем, например, выяснения вопроса о соотношении непрерывности и дискретности до практических задач физики диэлектриков, где наибольшее внимание он уделял вопросам, связанным с особым физическим состоянием поверхностей материалов и их взаимодействию через поверхность [14].

В одном из своих последних писем из Соловецких лагерей он пишет: “что я делал всю жизнь? - Рассматривал мир как целое, как единую картину и реальность, но в каждый данный момент, или точнее, на каждом этапе своей жизни под определенным углом зрения. Я просматривал мировые соотношения на разрезе мира по определенному направлению, в определенной плоскости и старался понять строение мира по этому, на данном этапе, меня занимающему признаку. Плоскости разреза менялись, но одна не отменяла другой, а лишь обогащала”.

Нам остается только сожалеть, что П.А. Флоренскому не хватило времени, чтобы на основе отдельных сечений и проекций изучаемого объекта, хотя бы в общих чертах, изобразить сам объект.

На основе рассмотренных работ можно сделать вывод, что понятие “ноосфера” фактически состоит из двух отдельных понятий. Во-первых, это забота об экологической безопасности нашей цивилизации, а, во-вторых, это вопрос о существовании особой субстанции - “информационное поле” или “пневматосфера”.

Если материальность первого понятия опирается на эмпирические данные, но отсутствуют достаточно общепринятые подходы по решению самой проблемы, то во втором случае, до обнаружения носителя “информационного поля”, мы даже не имеем возможности включить это понятие в рамки современной классической науки. К сожалению, в настоящее время есть основание считать, что решение этих двух проблем, как независимых, продвигается не достаточно быстрыми темпами по сравнению с тенденциями ухудшения экологической обстановки.

Возможно, что выход из этой ситуации можно найти на основе предложений П.А. Флоренского. Суть этих предложений сводится к созданию формальной теории логики противоречий (антиномий), которая, с его точки зрения, поможет статистически обработать мнения большого числа людей и за счет этого найти решение этих проблем.

Возможно, что, идя по пути, предложенному П.А. Флоренским, можно будет обнаружить глубинную взаимосвязь понятий “экология” и “информация”, объединить их на качественно новом уровне и назвать эту совокупность “Ноосферой Вернадского - Флоренского”.

При этом конечно, нас может ожидать и разочарование. Достигнув разумной истины в процессе объединения экологии и информации, с целью выхода из критической ситуации, мы вдруг убедимся, что сама эта истина является антиномией. Например, “критическая ситуация” всего лишь необходимый этап в циклическом существовании биосферы в рамках функционирования пневматосферы, или еще что-нибудь чертовски неприятное. Но будем надеется на “лучшее”!